Джек О'нилл и Даниель Джексон

Признаться, временами я желаю, чтобы Дэниель просто заткнулся ко всем чертям. Затолкать ему в рот кляп, чтобы я смог наслаждаться тишиной. Но сейчас он молчит, а я не в состоянии выносить эту сводящую с ума тишину. Я знаю, что здесь почти нет воздуха и разговаривать нам не следует, но если мы с Дэниелем все равно умрем в этой богом забытой норе, я не хочу чтобы его тяжелое дыхание было последним, что я услышу.

- Какие мысли одолели? - спрашиваю я, передернувшись от того, как хрипло звучит мой голос.
Последовавшая тишина обступает меня, и с внезапной слабостью я обмираю, не потерял ли Дэниель сознание.
- Секс... наркотики... и рок-н-ролл, - тихо отвечает он.
Так, это не то чего я ожидал.
- Дэниель?
- Джек?
- Ты сказал секс, наркотики и рок-н-ролл?
- Ну, - отвечает он после паузы, - если не я, то у нас компания.
Я слышу юмор в его голосе и не знаю почему, но чувствую, что мои глаза пощипывает. Дерьмо, я знаю почему. Дэниель слишком молод, чтобы умереть. Черт, как и я сам.
- Джек?
Проклятье. Теперь я разволновал его. Как будто и без того ему было не о чем переживать. Я должен взять себя в руки ради нас обоих.
- Просто задумался, - говорю я небрежно. - Итак, скажи мне, почему ты думаешь о сексе, наркотиках и рок-н-ролле?
- Шестидесятые, - отвечает Дэниель устало. - На что они были похожи?
На что были похожи? Никто не спрашивал меня об этом прежде.
- Я вырос в Миннесоте, Дэниель.
- Ах, так они тоже прошли мимо тебя.
- По большей части, - улыбаюсь я. - "Но, эй, рок-н-ролл останется с нами" (1), - пою я, - А наркотики? У тебя же есть кофе.
- А у тебя пиво, - добавляет Дэниель.
- Про пиво забывать нельзя, - соглашаюсь я.
Он умолкает, и я прислушиваюсь к его дыханию. Он сказал что у него сломано ребро или два, но думаю, они не только сломаны, но и проткнули там где не должны были протыкать. Даже в таком спертом и почти лишенном кислорода воздухе, он не должен так тяжело дышать.
- Джек?
- Да?
- А как на счет секса?
- Секса?
- Секса.
- Его значение переоценили, - отвечаю я.
- Нет, нет, это не так, - вздыхает Дэниель.
Я смеюсь, но соглашаюсь.
- Ты как обычно прав. Секс явно недооценен. Насколько я могу судить из того что помню, - уныло добавляю я.
Дэниель чуть слышно фыркает. Мне очень жаль, что я не могу его видеть. Вокруг черная, как смоль, темнота. Если вы когда-нибудь пожелаете на своей шкуре понять что такое кромешный мрак, просто попадите в ловушку при обвале. Что ж, хотя я не могу видеть его, я всегда могу дотронуться до него.
- Осторожно, я иду, - предупреждаю я. Последнее что я хочу сделать, так это неосторожно задеть его или наступить.
- Джек, не думаю, что я готов к этому.
- Готов к чему? - спрашиваю я, пока ползу на его голос.
- К сексу. Не думаю, что я буду хорош сейчас.
Очередная острота. Я останавливаюсь на половине пути, слишком ошеломленный, чтобы двигаться или говорить.
- Попался, - хихикает он.
- Черт возьми, Дэниель. Мой мозг страдает от недостатка кислорода. Ты чертовски смущаешь меня.
- Я знаю, но это так забавно.
Я качаю головой и продолжаю продвигаться на ощупь.
- Где... ох, прости, - бормочу я, прикладываясь об него головой.
- Ты уверен, что не видишь, Джек? - спрашивает он с легким раздражением.
Я хихикаю и устраиваюсь возле него, распрямляя колени. Наши плечи соприкасаются, и он поспешно подвигается чуть ближе, так что наши руки также касаются друг друга. Я снова чувствую чертовы слезы и с трудом сглатываю. Теперь я лучше слышу его дыхание, и оно болезненно.
- Как ребра? - спрашиваю я.
- К ним бы соус барбекю, - отвечает он.
Ладно, он не желает говорить о своих травмах. Я могу понять это.
- Трудно найти хорошего повара в обвале, - говорю я.
- Обстановка тоже отстойная, - замечает Дэниель.
- Да, но компания неплоха, - шепчу я и подталкиваю его в плечо.
- И беседа стимулирующая, - добавляет он, подталкивая меня в ответ.
Подозрительная эмоциональность чувствуется в его голосе, и я ощущаю сильную волну привязанности к нему. Черт, можете назвать это любовью. Я люблю его. Даже если бы я прожил тысячу лет, у меня больше никогда не будет другого такого друга как Дэниель.
Мы сидим в тишине, но недолго.
- Джек, ты когда-нибудь желал быть хиппи?
Я знаю, что он не может видеть меня, но искоса бросаю на него взгляд.
- Ты имеешь в виду как Майкл и всю эту историю с 1969 годом?
- Да.
- Что это за фиксация на шестидесятых?
- Не знаю, - пожимает он плечами. - Говорят, что жизнь проносится перед тобой, когда ты... ну...
Его голос затихает, и я заканчиваю за него; не могу удержаться.
- Когда у тебя секс?
Я получаю больше чем желаемый ответ. Он взрывается смехом и затем задыхается. Я чувствую, как он сгибается, сжимая свои ребра.
- Дерьмо, прости, - прошу я прошения и поглаживаю его по спине.
- Боже, не могу, - задыхается он. - Если мы все еще можем смеяться, значит, еще есть надежда, ведь так?
- Чертовски верно, - отвечаю я, хватая его за плечо и притягивая к себе.
- Это что, любовная прелюдия, - спрашивает он, задыхаясь, и устраивая голову на моем плече.
- Черт возьми, откуда мне знать! Это было так давно, - ворчу я, опуская голову рядом с его головой.
Он снова хихикает, и моя голова слегка подпрыгивает. Я улыбаюсь и пожимаю его плечо.
- Как бы то ни было, отвечаю на твой вопрос о хиппи: думаю, это было уникальное время и очень значимое для большинства людей. Так что, да я бы мог стать хиппи. На какое-то время, - отвечаю я.
- Но не в Миннесоте, - уточняет Дэниель.
- Ясно дело не в Миннесоте, - соглашаюсь я. - А ты?
- Думаю, из меня получился бы отличный хиппи, - глубокомысленно произносит Дэниель
- Черт, я думал, что ты им и был, когда встретил тебя в первый раз, - подразниваю я.
- Джек, длинные волосы не делают тебя хиппи. Как и слабаком.
- Я сегодня не в форме, - объясняю я.
Он фыркает и замечает.
- Ты часто бываешь не в форме.
Я не знаю, что ответить ему, потому что вовсе не хочу думать об этом. Я знаю, что частенько наезжал на Дэниеля и по большей части неоправданно. Вместо этого, я представляю Дэниеля хиппи: прелестным ребенком с лентой на голове, бусами, очками в стиле Джона Леннона, сандалиями, целиком и полностью живущего делами коммуны. Вообразить было легко. Затем я представил его на антивоенном митинге: размахивающим плакатами, разговаривающим с толпой и то, как его избивают неонацистские ублюдки. Дерьмо. Мне не нужно было представлять это в своем уме. Я слишком много видел таких сцен в реальности.
- Ты был бы отличным хиппи, - бормочу я.
- И ты ненавидел бы меня, - отвечает он без заминки.
-Ладно, это больно ранит. Правда часто ранит.
- Я не понял бы тебя – вынужден признать я. - Но если бы меня заперли в комнате с тобой, существует высокий шанс, что скорее я вышел бы оттуда с бусами, чем ты коротко остриженным.
Он затих на мгновение, но я догадывался, что он думает со скоростью тысяча слов в минуту. Я все еще прислонялся голову к нему, и почувствовал, что он хочет сесть. Я поднял голову и помог ему, слегка обернув руку вокруг его плеч. Я знал, что каждое движение вызывает боль в ребрах, и вздрагивал от сочувствия, но ничего не говорил. Он опустился назад на мою руку, и я понадеялся, что ему столь же комфортно, как было комфортно мне.
- Я так сильно влияю на тебя, Джек? - спрашивает он тихо.
- Да, Дэниель. Бог знает, как тебе это удается.
- Одна из небольших тайн жизни, видимо, - предполагает он.
- Видимо.
Несколько минут я слушаю, как он дышит, перед тем как заговорить.
- Я сильно изменился, - произносит он спокойно.
- Ты многое пережил, Дэниель. Это не может не изменить. Но не подумай даже на секунду что это плохо. Эта сумасшедшая вселенная нуждается в еще большем количестве Дэниелей Джексонов.
- Ты никогда не мог справиться с этим, - подразнивает он.
- Вероятно, ты прав. Посмотри на тот эффект, который ты в одном экземпляре оказал на меня.
Он ничего не отвечает, и я хмурюсь в темноте.
- Я так понимаю, ты пытаешься что-то мне сказать?
- Я понял твою мысль, - вздыхает он, слегка похлопывая мое колено.
- Хорошо.
Боже, его голос настолько утомлен и мне самому все труднее оставаться собранным.
- Секс, наркотики и рок-н-ролл, - шепчу я.
Я чувствую, как его голова перекатывается по моей руке и понимаю, что он снова смотрит на меня. Я молча проклинаю темноту. У Дэниеля такие выразительные лицо и глаза. Желал бы я увидеть их еще раз.
- Так стоили оно того? - спрашивает он.
- Господи, Дэниель, конечно стоили. Я знаю, что мы прошли каждый через свой личный ад, и не так я хотел бы, чтобы все закончилось, но...
- Э-э, вообще-то, Джек, - прерывает он меня, - Я спрашивал о своих мыслях, стоили они хотя бы чего-нибудь.
- О.
Черт. Я только то, что признал, что мы умрем здесь. Хорошенький способ поддержать моральный дух на высоте, О’Нилл.
- Черт, Дэниель. Они бесценны.
Ладно, можете считать меня сентиментальным и великим подхалимом, но сейчас разговор с Дэниелем был лучшим катарсисом, который можно было пожелать.
- Тебе не хватает кислорода, - замечает Дэниель, тихо посмеиваясь.
Я хихикаю, и он глубоко вздохнув, прислоняется ко мне; его голова вальяжно облокачивается на мое плечо. Я автоматически обнимаю его второй рукой и тесно прижимаю. Если это и вызывает боль, он не жалуется.
- Я так устал, Джек, - шепчет он.
- Я знаю, Дэнни. Как и я.
Мое сердце замирает, но вопреки тому, что я сказал раньше - это не самый худший способ умереть. Мы просто заснем, и если существует жизнь после смерти, мы встретим ее вместе. Я и Дэниель. Я нахожу чертовски утешительной эту мысль, хотя она и эгоистична. Я должен думать о Картер и Тилке. Они будут угнетены. Как и док и Джордж. О, здорово, теперь я собираюсь умереть с чувством вины.
- О чем мысли, - шепчет голос поблизости от моей груди.
Так держать, Дэнни. Спаси меня от моих болезненных мыслей. Ну, не могу же я ему сказать, о чем в действительности думаю...
- Я думаю, не убрать ли тебе руку, а то они найдут меня в состоянии неистовой эрекции.
Проклятье, он хихикает. Здорово, этого я и добивался. Ох. Если его рука так и продолжит подрагивать там, у меня точно «встанет».
- Прости, - хихикает он, убирая руку, и слабо хватаясь за мою рубашку.
- Все нормально. Это лучшее ухаживание за все эти годы, - бормочу я.
- Тебе действительно было хорошо, - спрашивает он, все еще хихикая.
- Дэниель, главное: чтобы также было хорошо и тебе.
- О, да. Я забыл.
Он снова фыркает и это настолько жутко, что я благодарен за кислородное голодание. Я не видел Дэниеля настолько расслабленным и непринужденным с тех пор как... ну, никогда не видел.
- Ну? - побуждаю я, слегка подталкивая его.
- Джек, я даже не знал, что моя рука там была, - говорит он, снова хихикая.
- Не слышал такой отговорки прежде, - ворчу я.
Он слегка хлопает меня по груди словно пытаясь успокоить.
- Мы должны оставить письмо... для Сэм и Тилка, - говорит он, весь юмор из его голоса куда-то исчезает и тон становится серьезным.
Я думал о том же самом, но что сказать? Я не хочу серьезности.
- Как тебе: "Счастливо и спасибо за весело проведенное за удочкой время"? (2) - предлагаю я.
- Не так уж оригинально, но своего рода острота в стиле О’Нилла, - размышляет вслух Дэниель.
- Ну, так как? - спрашиваю я.
- В ней есть чувство юмора. Думаю, это могло бы поддержать их, - объясняет он спокойно.
Он прав, конечно. Я знаю, Господи спаси, что если бы нашел Картер и Тилка мертвыми, подобная записка, возможно, вызвала бы улыбку на моем лице. Не сразу же, но, в конечном счете, вызвала. И если бы они умерли на руках друг друга ну, это в общем-то, поддержало бы тоже. Одно точно, если мы умрем здесь, они найдут меня и Дэниеля обнявшимися, потому что я не позволю ему уйти одному.
- У тебя есть ручка и бумага? - спрашиваю я.
- Джек, - укоряет он.
- Прости, и о чем я думаю? - улыбаюсь я. - Полагаю, ты умеешь разборчиво писать и в кромешной темноте?
- Ты полагаешь правильно, хотя почерк может быть слегка дрожащим, - признает он. - Не поможешь мне приподняться?
Он задыхается и подавляет стон, когда я помогаю ему привстать. Я чувствую, как он напряжен и понимаю, что он пытается перебороть боль. Мы оба в синяках и ранах, но ему явно досталось с процентами. Какой сюрприз.
- Давай я напишу записку, - предлагаю я. - Хаммонд сумеет расшифровать ее, даже если никто другой не сумеет. Где ручка и бумага?
Я слышу и чувствую, как он возится в карманах и вскоре ручка и записная книжка оказываются на моих коленях.
- Используй последнюю страницу, - приказывает Дэниель.
- Откуда мне знать какая страница последняя? я не могу даже сказать где верх, где низ, черт возьми, - слегка ворчу я.
Он вздыхает, немного драматично, по-моему мнению, и забирает записную книжку. Вскоре она снова оказывается на моих коленях. Внезапно все снова становится слишком реальным и мне это не нравится. Очень.
- Я напишу записку, Дэниель, но это не означает, что я не верю, что не осталось никакой надежды, - подчеркиваю я.
- Как и я, Джек, - уверяет он меня спокойно.
- Хорошо, пока что мы заодно, - прибавляю я. - Итак, мы пишем про рыбу?
- Да.
Я различаю улыбку в его голосе, и тоже улыбаюсь. Я быстро пишу записку и подписываю свое имя. Прежде чем я успеваю его спросить, Дэниель произносит:
- Я подпишу.
Я кладу дневник ему на колени.
- Хорошо, дай мне твою руку.
Я хватаю его руку и веду туда, где как мне кажется, находится соответствующее место на странице. Я вкладываю ручку в его пальцы и слышу как он пишет свое имя. Забрав дневник с его коленей, я аккуратно кладу его рядом с собой. Затем не задумываясь дотрагиваюсь до его руки, и наши пальцы переплетаются вместе. Я тесно сжимаю их. Он вздыхает и кладет голову на мое плечо. Я проглатываю тяжелый комок в горле и прислоняюсь щекой к его голове. Существуют намного худшие способы умереть. Намного худшие. Я закрываю глаза. Мне надо отдохнуть. Всего лишь на минутку.
...............................
Я чувствую, что задыхаюсь. Что-то закрывает мое лицо, и я пытаюсь сбить это прочь. Проклятье, должно быть я заснул. Я чувствую, как рука Дэниеля выскальзывает из моей. Нет, ее убирают.
- Нет! - кричу я, мой голос еле слышен и хрипл. - Дэниель!
Чьи-то руки удерживают меня.
- Нет! - ору я и борюсь с невидимыми руками.
- Полковник, не двигайтесь. Это я, доктор Фрейзер. Дэниель в порядке. Он нуждается в кислороде, как и вы. Пожалуйста, полковник, расслабьтесь.
-Фрейзер?
- Док? - скрежещу я.
- Да, сэр. Сэм и Тилк тоже здесь. Мы забираем вас и Дэниеля домой.
Мой мозг неожиданно замечает свет. У меня зверская головная боль и свет не облегчает ее. Я должен увидеть Дэниеля.
- Дэниель.
Здесь, сэр, - произносит Картер, положив теплые руки на мое лицо и мягко поворачивая мою голову.
Тилк держит маску на лице Дэниеля. Ах, дерьмо, Дэниель выглядит хуже чем я думал. Хотя он дышит. Его грудь спокойно поднимается и опускается, пока он вдыхает чистый кислород, и я чувствую, как мои глаза обжигает.
- Его ребра, - шепчу я.
- Я буду осторожен, О’Нилл, - голос Тилка громок и решителен.
- ЗВ-3 на пути сюда с оборудованием для вашей транспортировки, сэр, - говорит Картер.
Я слабо киваю, мой взгляд не отрывается от Дэниеля. Я не знаю, чувствует ли он, что я слежу за ним, и может ли он слышать меня, но его голова медленно поворачивается, и я вижу ярко-синие глаза, которые, как я думал, никогда не увижу снова. Он улыбается и тянется ко мне. Я жадно хватаю его руку. Мы выжили. Я улыбаюсь успокоительно и усиливаю рукопожатие. Его улыбка становится шире и затем гаснет, когда его взгляд направляется поверх моего плеча. Я поворачиваюсь и вижу, что Картер уставилась на дневник и слезы видны на ее лице. Эти слезы показывают как близко Дэниель и я были к смерти.
- Предполагалось, что это вызовет у тебя улыбку, - хриплю я.
Она недоверчиво смотрит на меня, но слабая улыбка все же появляется.
- Это была идея Дэниеля. - добавляю я.
- Джек, - слабо протестует Дэниель.
Я хихикаю на его негодование.
- Ладно, это были совместные усилия, - поправляюсь я.
- Что там написано, майор Картер? - спрашивает Тилк.
- "Счастливо и спасибо за весело проведенное за удочкой время", - произносит Картер и на этот раз улыбается.
- Я не понимаю, - отвечает Тилк.
Я пожимаю плечами и говорю: - Хорошо или это или...
- Секс, наркотики и рок-н-ролл, - говорит Дэниель.
Я смеюсь, Картер и док выглядят смущенными, а Тилк приподнимает бровь.
- Мы в порядке, Тилк, - заверяю я. – Чувствуем себя прекрасно. Верно, Дэниель?
Дэниель улыбается мне и пожимает руку, которую я все еще держу. Черт, мы больше чем в порядке. Возможно мы в синяках, разбиты и чудом избежали смерти, но мы сделали это вместе. Я называю это бесценным.